Гость сайта: Владимир Скиф. Стихи | АсПУр

Владимир СКИФ  
      Пластинка    1.­  Пластинка моя, как судьба, долговечная.  Пластинка моя – вечеринка моя.  Вдруг ты появилась – девчонка беспечная,  Упавшая с неба, чтоб высмотрел я    Живые глаза, в коих огнь вылетающий,  Сжигает дотла, призывает любить.  Я жизнью избитый и сердцем не тающий,  Не смог ни пластинки, ни глаз позабыть.    Пластинка, будь нежной и долгоиграющей,  Как в юности жизнь, что нельзя покарать…  Мне в жизни греметь.                   Жизнь беспечная та ещё,  Где мне веселиться, в любви угорать.    Пластинка из детства пропавшего катится,  Где летнего запаха пряный настой.  Там песни и боль, там желаний сумятица,  Там солнца пластинка и сон золотой.      2.  Пластинка, пластинка. Звучали то Глинка,  То Григ, то Вивальди. Утёсова хрип.  Но в тёмной ночи разбивалась пластинка,  И дыбилось время, как атомный гриб.    Я время царапал в скучающем классе,  Крутилась земля, просыпалась семья  И пела: «Давно не бывал я в Донбассе»,  Хрипела: «Тянуло в родные края….».    И первые рифмы сквозили так рано,  В ночи учащённо дышала земля…  Пахнуло горящей резиной с Майдана,  Жабрей, как татарин, стремился в поля.    Что стало с Донбассом, скажи мне, пластинка?  На съезд верлибристов я ездил в Донецк,  А нынче другая предстала картинка,  Где взрывы и танки… Неужто конец    Тебе, моё доброе воспоминанье,  Тебе, мой усталый и верный Донбасс?  И где же ты, детства живое дыханье,  И где ты, пропавший во времени, класс?       3.­  Пластинки не стало и поля не стало,  Качаются в небе стихи и цветы…  И льются дожди…Кто-то скажет устало:  – Ты пишешь ещё и влюбляешься ты?!    Мне верится, что возродится пластинка,  Могучий Утёсов взойдёт, как утёс…  И ласковый колос взойдёт из суглинка,  И явится Родина та, что я нёс    На сердце и в сердце с любовью, тревогой,  Какие в себя ещё в детстве вобрал…  Просторы земли были верной подмогой,  Чтоб свет нашей Родины не умирал…    У края судьбы появилась тычинка  И стала цвести. Это ты или я?!  Но, чу! Некий звук… Зазвучала «Калинка»…  Вернулась пропавшая даль бытия…    Запели Шульженко и поздний Вертинский,  И, вздрогнув, ожили родные края.  И крикнула ты: – Прикатилась пластинка!  Пластинка твоя – журавлинка твоя…        ***  Я забыл свои годы на нет,  И поэтому ты появилась…  Я, как будто родился на свет,  Принимая Всевышнюю милость.    Я не ведал, не чуял – куда  Время сдвинулось в лоне природы?!  Я таким не бывал никогда,  Даже в самые ранние годы.    Я же знал: тебя боги несут  Среди мглы и небесного гула.  Ты разбила небесный сосуд,  Поцелуями время сомкнула.    Я забыл назначение лет…  Я забыл, что тебе восемнадцать.  В лютом космосе – нежный твой след   Дал мне право тобой наслаждаться.    Нашей звёздною вспышкой согрет,  Ходит мир надо мною кругами.  И, как коршун, твой пламенный свет  Отдыхает на скифском кургане.        ***                   За два рубля поношены                  Были мои глаза…                   «Москва 1919 года»,                  Елизавета Оводнева.    От железных птенцов, от пробитого неба,  От холодного дна и пустого окна  Ты уходишь в себя.                 И берёзовый невод   Ловит душу твою и молчит тишина.    Ты качаешь печаль ненаписанных строчек,  Отрываешь от глаз неприступную высь.  А судьба или гром над тобою грохочет,  Или это из сердца стихи понеслись.    Почему-то привиделись Блока – двенадцать,  И разбитое в тёмном подъезде окно.  Век двадцатый ушёл,                   а тебе восемнадцать,  Почему тебе снится российское дно?    Почему тебе снятся винтовки, пикеты,  И Гражданской войны то свинец, то слеза,  И Москва, и глаза, что поношены кем-то,  А ведь это – твои голубые глаза.    Девятнадцатый год улетевшего века  Пред тобою предстал,                    как неведомый гость…  Там Цветаевой боль нарядилась в калеку,  И в Елабуге плыл в балку всаженный гвоздь.        Поляна    Расстелила ночь свои постели,  Утеплила дали и луга.  В тальниках запели коростели,  Провожая талые снега.    Расстелила ночь свои туманы,  Спрятала дороги и дымы.  Прибрала безлюдную поляну  Ту, что навестить посмели мы.    Там лукавым ветром опахнуло  Волосы желанные твои,  Там ты вспять мне годы повернула,  И в душе запели соловьи.    Ввергла в страсти,                  острые, как сабли,  И, влюблённым голосом звеня,  Отдавала всю себя до капли,  Превратила в юношу меня.    Полдень жизни, корень медоноса –  Всё соединилось на века.  Ночь разъяла поймы и покосы  И вернула небу облака,    Где мы в полночь падая, как спьяну,  Укатились сослепу под ель,  Превратили мягкую поляну,  В сладкую медовую постель.        ***  Я тебя не найду у пустого причала,  Где в осенние дни среди злой немоты  Ты искала меня, ты, как чайка, кричала,  Но дороги усталые были пусты.    Ты в пустынном порту поднимала до неба,  Поразительно близкие небу глаза,  Ты искала меня, твоя вещая треба  Со щеки укатилась, как будто слеза.    Ты исчезла, ты вдруг превратилась в завесу,  Чтобы только спасти от безумства меня.  Я не знаю ты где? Я слоняюсь по лесу,  Не изгнав из пространства ни вздоха, ни дня.    Неужели тебя не настигнет железо  Нежной страсти моей, что запомнила ты…  Я увижу тебя, возвращаясь из леса,  Я достану тебя из ночной темноты.    Снова высвистит сердце мелодию жизни,  Упадут из высот наши гнёзда в тиши.  Я сегодня в себе – поднебесное вызнал:  И мечусь, и летаю на крыльях души…        Змея    Подарю свою рубашку изо льна, из сна живого,  Что соткал на диком поле, провалившись в колее,  Ниоткуда возвестившей – о себе! – во мгле лиловой,  Очень странной, очень дерзкой, изумительной змее.    Подарю себя однажды, как живительную кожу,  Извивающейся, гибкой и талантливой змее,  Чтоб струилась, становилось на меня во всём похожей,  И, обвив меня собою, оставалась в забытье.    От меня не уползала, не двоилась, не кусала,  Позабыла про кресало и писала в темноте,  И меня бы не бросала, ну а я – Дерсу Узала –  Её кожей став навеки, поселился б на хвосте.    Пусть не рыба-кит змеюка, но с ней можно жить и ладить,  Ведь змея с моею кожей – это кто же? Это я?!  Я с собой хочу ужиться и змею – любить и гладить,  Подарю её себе я: здравствуй, юная змея!        ***  Ночью предо мною в вещей темени  То цветок раскроется, то глаз…  Мы с тобой – во времени! Вне времени!!!   Мы живём и в прошлом, и сейчас!!!    Там, за мглою, дальнее мерцание  Говорит о прошлом, о былом,  Где с тобой не знал я отрицания,  Счастлив был, как пьяный за углом.    В поворот вписался не напрасно я,  Где летели сны и поезда,  Рёбрами почувствовал и разумом,  Как во тьме мигала мне звезда.    Будущее, прошлое во времени  Я успел разведать – я горазд!  Ночью предо мною в вещей темени,  То цветок раскроется, то глаз…        ***  Так хочется чистого снега     И света колючего дня…  А помнишь, как было: с разбега  Ты, ахнув, уткнулась в меня!         Уткнулась… И вздрогнули парки,  Качнулись деревьев верхи,  Цвели поцелуи-подарки         И падали с неба стихи.    Кружилась луна, словно лира,  А мы среди лунной земли  Не видели бренного мира  И видеть его не могли…    Свет бил из небесного лона,  И ворон над нами кружил,  Он помнил туман Альбиона  Где Дарвин, наверное, жил.    А мы позабыли про время,  Про тайную суть ремесла…  Мы жизнь поцелуями грели,  Чтоб мимо она не текла.    Такое бывает не часто,  Быть чуждым оно не могло,  И белое дерево счастья  Из чистого снега взошло.        ***  Беспробудно светит день, тот который грянул  В жарко-льдистом декабре, обуздал меня,  Поцелуями раздел, сделал дивно-пьяным  И огнём окольцевал посреди огня.    Неусыпна жизнь моя, время неусыпно,  Расточительна судьба посреди широт.  В ней сто тысяч наших встреч –                  ярких, ненасытных  И кружащих, словно вал, дней водоворот.    Беспросыпно жду тебя на горячем ложе,  Чтобы видеть, как в бреду яростных атак  Обернулась ты ко мне, чтобы видеть тоже,  То ли ливень грозовой, то ли тяжкий танк.    Неусыпна ты во мне, ставшая твореньем  Мною созданным в стихах и в живом чаду.  Вот и стала на века ты стихотвореньем…  Ненасытную тебя – где ещё найду?        ***  Свирепое время, свирепые дни,  Свирепая наша планета.  Мы, будто бы вместе –                  и всё же одни,  Отдельно от белого света.    А я и не знаю, как жить и как быть,  Когда тебя нет со мной рядом.  Останусь один, чтобы долго любить  Тебя изнывающим взглядом.    А, может, терпенью себя научу,  И на – станционном разъезде  В тебя из себя, словно птица,                               влечу,  Чтоб вечно летать в поднебесье.        ***  Я знаю: ты – солнце и глина,  Ты яркая вспышка огня,  Ты – смерч, ты – живая лавина,  Вобравшая плотью меня.    Ты – битва, ты – копья ристалищ,  Ты – холод и дерзкий свинец.  И кто зазевается – свалишь,  Ославишь, убьёшь, наконец.    И всё-таки кажется странным:  Живёшь ты с собою в борьбе,  Горячая рваная рана,  Зияет всей болью в тебе.    Огонь пожирающий душу,  Неправое дело творит.  Я чую и небо, и сушу,  И как в тебе море горит.     Но я твой огонь опрокину,  На локоны смерч разделю,  Возьму тебя ловко, как глину,  И нежное чудо слеплю.    Сломаю летучие копья,  Расплавлю холодный свинец.  Ты – лава и всё же, подобье  Моё, мой отважный стрелец!    Ты выбросишь мягким движеньем  Себя мне навстречу и вот  Ты станешь моим отраженьем  И рана в тебе заживёт.        ***  Прозреваю ночь десятым зреньем  И в ночи тебя боготворю.  По какому щучьему веленью  Превратилась ночью ты в зарю?    Ты себя во тьме не различала,  Я тебя во тьме не проглядел.  То ли это космос величавый,  То ли я тобою овладел.    Выйду с головою неприкрытой  Из обычных рамок бытия.  В космосе, Медведицей разрытом,  Оказались вместе – ты и я.        ***  Ах, между нами километры,  Но ты на дали не смотри,  Спеши ко мне по зову ветра,  По зову счастья говори.    В огне любви горит окрестность,  В любви – такая круговерть,  Что нас с тобой бросает в бездну  Любовь, похожая на смерть.    Любовь кружúтся неотступно,  Как птица феникс, надо мной,  И ты – сиятельна, доступна,  Со всей своею красотой.    Ты – молния, ты жечь горазда,   А я – живой громоотвод.  Твоей любви горячий раструб  Воспламеняет небосвод.    На небесах дорога мглится,  Не гасят Ангелы костров.  Слиянье наше долго длится  Среди мерцающих миров.        ***  Ты мне нужней день ото дня,  Когда в тиши, когда в полёте.  Ты вырастала из меня,  Из сердца моего, из плоти.    Ты выбегала, как ручей,  Навстречу мне весной гремучей.  Нас посреди тревог, ночей  Соединил безумный случай.    Тобою ранен я насквозь,  Ты так меня ждала, любила…  Мне кажется: земная ось  Одним ударом нас пробила.        ***  Друг другу кажемся пустыми,  Любовь утратила полёт…  Неужто мы с тобой застыли  И превратили чувства в лёд?    Давай уедем на болота,  Где рухнул в омуты закат,  Где отыскать себя охота,  Идя по жизни наугад.    Давай, посмотрим диких уток,  Давай, увидим их полёт  На сломе уходящих суток…  Неужто в небе тоже – лёд?    И потому, взлетая, утка  Не может этот лёд пробить…  Их, не взлетевших, видеть жутко,  И невозможно пособить.    Неужто – лёд душе потребен  И небу?! Холод, не балуй!  Растопит лёд в душе и в небе  Наш острый, жаркий поцелуй.        ***  Как грустно средь домов и улиц,  Где мы живём, свой мир губя.  Ещё в себе мы не проснулись,  Но отвернулись от себя…    Уже мы перестали грезить  Об осени, о той зиме,  Где посреди морозных лезвий  Мы были не в своём уме?    А, может, просто мы устали,  В своей барахтаться крови…  А, может, – видимость создали  Высокой, истинной любви?        Листопад    Ах, какой листопад, ах, какое земное смятенье!  Вдруг вздымается мир или тучное море листвы,  Загорается сад, зажигаются тленом растенья  И жуки, и цветы, да и нам не сносить головы.    Ах, какой листопад! Как в лесу обагрились рябины!  Брызжет алая кровь или ягод рябиновых гроздь  Снова целится в нас и роняет на жёлтую глину,  Где боярышник встал и впивается в тело, как гвоздь.    Перестань, листопад, разрывать наши чувства и жилы,  Не кружи, листопад, и не жги золотые тела.  Мы и сами в чаду нашей страсти лесной закружили,  Посмотри – нас любовь или жёлтая глина сожгла.        ***  Мороз в начале ноября.  Седое утро.  На небе странная заря  Из перламутра.    По свету тени пролегли  Длинней, короче.  Так проплывают вдоль земли  Остатки ночи.    Мой поезд катит по земле  Сквозь дали, тени  Туда, где светятся во мгле  Твои колени.    Спеши, дорога, свет, спеши,  Качайся, утро…  Не вынимай моей души  Из перламутра.    Чтоб обожглась судьба моя –  В снегах по пояс.  К себе, к тебе ли еду я,  Не знает поезд.    Неси меня, мой ураган  Неодолимый!  Я уроню себя к ногам  Своей любимой…        ***  Что меня так бессердечно гложет  Ранним утром и на сломе дня?  Мы с тобой, любимая, похожи,  Ты ведь вырастала из меня…    Вырастала, телом расцветала,  Я тебя под звёзды уносил.  Ты на ложе страсти трепетала,  В нашу осень падала без сил.    Ты была, как будто бы без кожи,  Так любила, так ждала меня…  Что меня так беспрестанно гложет?  Кто унёс из осени меня?        ***  Цветёт во мгле иркутский зимний двор,  Где я тебя увидел слишком юной,  Ты пролетала тёмный коридор,  И мчалась в небо по дороге лунной.    Ты – оторопь моя, ты – цепкий скотч,  Залётка, поцелуйница ночная,  Окрестная, небесная ли дочь,  А, может, рана рваная, сквозная.    Сомнамбула, любовница, Сапфо,  Творящая со мною что попало…  Мне рядом быть с тобою – комильфо,  Но ты в меня, как молния упала.        О раздвоенности    Я скажу: ты – дерзкая по нраву,  Забываешь, как себя вести,  То молчишь, то чинишь мне расправу,  А потом хватаешься – прости!    Ты бываешь и другой. Глубокой,  В нежность окунающей меня.  Трепетной, летучей, многоокой,  В преломленье острого огня.    Чувствую в тебе, как будто двое  Борются и бьются меж собой.  У одной – гортанный шум прибоя,  Небо и затишье – у другой.    Эта ваша несоединённость  Разрывает и меня порой.  Несоединённость – удалённость,  И она не кажется игрой.    Надо воедино вам спаяться…  Обе-две, послушайте меня!  Надо очаровывать, смеяться,  И не быть, как тяжкая броня.    Не глумиться, не срываться в злобе,  И себя до капли отдавать.  Вас ведь двое.  Поостыньте обе  И меня не смейте предавать!        ***  Появилась, свалилась – ужасная –  На пути, в интернете, в сети.  Говорила то смело, то жалостно,  То дерзила, то пела – Прости!    Свою душу терзаньем измучила  И влюбилась, и стала цвести,  Как жасмин, или роза колючая,  И назад не посмела уйти.    Исколола меня, искровавила,  И ступила на гвозди сама…  Острой лаской пронзила, оплавила,  От которой – сошёл я с ума.    Появилась, была уготована  Мне судьбою, чтоб не умирать!  Её страстным огнём завербованный,  Так и буду я с ней угорать.        Лизе    Убаюкаю девочку Лизу,  Принесу ей стакан молока.  Подчиняясь любому капризу,  Запущу её плыть в облака.    Не сбегай от безумия, Лиза,  Озоруй в знойных зорях любви,  Тайным лазом и юзом, и низом  В золочёные зыби плыви.        Сон о войне                    Крылья тяжкие выброшу ввысь,                  Я тебя умоляю – держись.                  Знай, не судят любовь по годам,                  Я тебя никому не отдам.                  Елизавета Оводнева    И опускалось сердце в бездну,  Вздымался чёрный ворон сна.  И крику в горле было тесно:  Тебе мерещилась война.    Хлеба дымились и покосы,  Качалась тьма небытия,  И дыбились у века космы,  Как будто космоса края.    Земля трещала, словно глобус,  Взрывался в будущее мост,  И падал взорванный автобус,  Как будто поезд под откос.    Ты получила пулю в спину,  В тебе ко мне рванулась жизнь,  И ты, жива наполовину,  Мне с неба крикнула: – Держись!    Ты всею жизнью, всею кровью  Меня спасала, не себя!  И это было той любовью,  Которая умрёт, любя…        ***  Буду искать и искать наше прошлое в памяти нежной,  Буду стремителен, ярок, а сердцем возвышенно-тих.  Стану искать, находить тебя в высях безбрежных,  Там, где и ветер, и вечное море - вбирает мой стих.    Не ошибусь, если вдруг в листопад в тишине предвечерней  Сердцем учую и свет, и летящие крылья твои.  Там мы любили друг друга в осеннем чаду, где теченье  Вечности сладостной было под небом - одно для двоих.        ***  Исчезнет небо. Западня  Взметнётся мне навстречу.  Вы не увидите меня  Ни в тот, ни в этот вечер.    Разломит облако луна  На две живые части.  И глухо выплывет со дна  Последнее ненастье.    Тревога саблей полоснёт  Уснувшее доверье,  И счастье взвоет и уснёт  Собакою за дверью.    И свистнет сабля вновь и вновь,  На части нас разрубит,  И своевольная любовь  Тебя во мне разлюбит.        ***  Я – искуситель-змей! И я тебя пытаю,  И я тебя в ночах пытаюсь усмирить.   Да, я – крылатый змей, я над тобой летаю,  Божественную суть намерившись открыть.    Я падаю на дно непревзойдённой страсти,  И тут же ввысь лечу – зови меня, зови!  В разломах жизни мы разорваны на части,  Но в целое, в одно! – срастаемся в любви.        ***  На всю оставшуюся жизнь  Ты – моя боль и наважденье.  Тебя молил я – отвяжись,  Но ты дарила наслажденье,    Непроходящую тоску,  Невосполнимую разлуку,  Шептала мне, припав к виску,  Что ты испытываешь муку,    Когда бываешь без меня,  Когда молчишь в тиши со мною.  Ты изо льда и из огня,  И ты не можешь быть иною.    Ты мне сказала: – Положись,  На судьбоносное мгновенье.  …На всю оставшуюся жизнь  Ты – боль моя и наважденье…        ***  Почему, скажи, так чудно, почему, скажи так странно   Нас судьба соединила в свете зимних вечеров?  Мы почуяли с тобою – жить ни поздно и ни рано,  Нелегко найти друг друга посреди слепых миров.    Неужели зимний вечер так судил, рядил, лелеял  Нашу встречу золотую? И дышал, и замирал,  Чтобы в жарком поцелуе мы найти себя сумели,  Чтобы ты заумирала, чтобы я заумирал.     Мы сплетали наши руки, мы ласкали наши пальцы,  Мы живительную силу друг из друга извлекли.  Неужели мы – живые – в тёмном космосе скитальцы?  Почему нашли мы землю и себя на ней нашли?        Я не ведаю, не знаю, что на небе приключилось,  Что стряслось на белом свете, чтобы встреча нас сожгла?  Почему соизволенье от Всевышнего явилось,  Чтоб любви неизъяснимой с неба молния сошла?!        ***  Я погряз в грехах неимоверных,  Я упал с последней высоты.  Около тебя, как дым неверной,  Не нашёл сияющей звезды.    Господи, да как же мне пробиться  К свету или мраку твоему?..  Что мне делать? С высоты разбиться  Или сесть в железную тюрьму.        ***  Под солнце взлетела ворона  И сердце моё унесла.  А память подобьем шеврона  Навеки к душе приросла.    А память ударила больно  По коже моей, по глазам…  Ворона кричала раздольно,  Ей боль моя, словно бальзам.    Она убрала, как на тризне,  Из сердца всё то, что срослось  В единую плоть нашей жизни  И яркой любовью звалось.    Она над полями кружила,  Где солнечный луч догорал,  И каркала неудержимо,  Пока я в снегах умирал…        ***                  И вот,                  громадный,                  горблюсь в окне,                  плавлю лбом стекло окошечное.                  Будет любовь или нет?                  большая или крошечная?                  Откуда большая у тела такого:                  должно быть, маленький,                  смирный любёночек…                     Владимир Маяковский    Ах, ты осень! Свистящей позёмкой  Ты метнулась вдоль жизни моей,  Пронизала иголкою звонкой  И застыла в печали полей.    Набросала мне листьев-сердечек,  Чтоб унять от сердечной любви.  Ах, ты осень! Мне вынянчать нечем,  Ни любёнка, ни жажду в крови.    Я вчера Маяковского выпил,  И наполнил тоскою бокал,  Стёкла в душной душе своей выбил,  И уже никого не ласкал…    Мне и больно, и радостно было,  Я тебя обнаружил в окне:  Ты уже никого не любила,  И меня не искала во мне.    Ты по сердцу ударила звонко  И исчезла в проёме стены.  Не оставила даже любёнка,  Да и дни у любви сочтены…        ***  Зовёт Полярная звезда –   Дымит угарная дорога.  Идём до Страшного Суда,   Идти осталось уж немного.    Ты шла сначала без меня,  Потом со мной, как не со мною.  Испепелилась от огня,  Хотя не мучилась виною…    Тебя сжигала суета,  Ты шла и вовсе не летела.  Ты понимала – ты не та,   Но быть другою не хотела.    Тебе не мыслилось тужить,  Жизнь прихотливая свистела,  И, кажется, спокойно жить,  Тебе уже мешало тело.    Пыталась ты себя убить,  Свою судьбу превозмогая.  Но ты иной не можешь быть,  Поскольку ты во всём – нагая!    Нагою будь, но не пустой,   Хотя ты – в искушеньях ада…  Ты не останешься звездой,   Поскольку ты – звезда распада.    Мы оба встанем за чертой   Своей любви испепелённой..  Нас под Полярною звездой   Найдёт палач,            в топор влюблённый...        ***    Ты вся, как бездна, из обмана,  Ты вся – из повседневной лжи.  Твои глаза, как два тумана,  Двуличной жизни миражи.    Достань из них хотя бы малость  Той правды, что должна звучать…  Ты мне такая вот досталась,  Чтобы любить и обличать,    И окунаться в эту бездну,  В которой сладко и темно.  …Ты обещала стать небесной,  Но вряд ли небом станет дно…