Наталья Тагорина. Присутствие человека | АсПУр

  
Присутствие человека ДЕНЬ и НОЧЬ. Литературный журнал для семейного чтения № 6 | 2017
         Середина декабря, предновогодье – таинственное время, когда коллективный опыт прошлого в лучших его моментах возвращается в обыденное сознание людей – неизменно, из года в год. И сердцевина этого мощного и необходимого состояния – ощущение присутствия другого человека, чувство родства со всеми. Побыть рядом, пережить опыт ближнего своего или дальнего, его повседневность – узнаваемую, но всякий раз удивительно новую и важную для нас, – не ради ли этого ежевечерне листаются ленты в соцсетях?         Шестой номер красноярского литературного журнала «ДЕНЬ и НОЧЬ» задал именно такое настроение. И начинается всё с сияющей морозной обложки – репродукции фрагмента картины «Зимнее солнце» Сергея Карбушева. Бытовой эпизод – и мгновенное узнавание: деревенский пейзаж с тёмными избами, двориком в снегу и ветхим забором, разноцветные половички разложены для чистки, и рыжий котик тут же – по кошачьему обычаю обязательно устроиться там, где происходит что-то непривычное: половики на снегу! И больше в пространстве картины – никого, но дух человеческий, радостный, близкий – витает над всем.         В этом высоком и светлом настроении журнал открывает рубрика "ДиН-память" с главами из книги ярчайшего сибирского прозаика Бориса ПЕТРОВА "Жизнь-житуха-житие". Он был не только писатель и журналист, но и страстный любитель охоты и рыбалки. Неторопливо, но легко и с особым уютным юмором повествует автор о маленьких жизненных эпизодах. Вот мотоцикл «с характером», везущий его, ещё совсем юного: на рыбалку – с неохотой, а обратно – весело, как по маслу, и в конце рассказа – простая и мудрая разгадка неразумного поведения железного коняги. Вот – описание тонких и запутанных отношений писателя (уже зрелого человека) с… – походным рюкзаком: «Был у меня один – ну просто зловредина ехидная, сколько раз подводил. <…> Сажусь отдохнуть на бревно у лесной колеи. Рюкзачину, не снимая, осторожно опускаю за спиной на бревно, чтобы разгрузить плечи. Вздохнул облегчённо, полез за сигаретой... И тут он коварно с опоры сползает и заваливается за это бревно. Я, естественно, за ним – опрокидываюсь на спину. Так ведь не мог подняться! Словно Прометей, прикованный к скале, не хватало сил оторваться от тяги земной. Пытался перевернуться на бок и встать на четвереньки – куда там, не даёт. Лежу на спине, гляжу в небо и бормочу: «Что же ты вытворяешь, вредина эдакая!» За спиной не видать, но я уверен: он там жутко доволен, здорово подшутил! Слабоват, дескать, ты стал, приятель, под настоящим рюкзаком. Так и пришлось, лёжа на спине, извиваясь, высвобождаться-распрягаться, иначе бы век свободы не видать».         И самое щемящее – о постаревшей маме, «мутти»: «Плакала то и дело. Я приезжаю, привёз ей гостинцы: фрукты, сушёную таёжную боярку собственного сбора от гипертонии. Плачет – растрогалась. В один из последних моих приездов, провожая, со слезами на глазах сунула мне в руку магазинную булочку... У неё была нерушимая традиция провожать своих в отъезд обязательными пирогами-подорожниками. Ничего она уж больше не пекла – как проводить сына? Купила булочку. И – слёзы. Так меня эта булочка и слёзы её беспомощные проняли, аж сердце защемило, у самого в глазах стало горячо, хоть плачь вместе с нею в обнимку».         То же чувство узнавания и родства, а ещё восхищения человеком – в очерке Марины САВВИНЫХ о Земле Постникова и её создателе. Леонард Дмитриевич Постников остался в памяти множества людей как учитель и творец настоящего чуда, первопроходец, которому удавалось невозможное: «Совсем юным человеком, выпускником педагогического института, в 1954 году Постников был назначен директором маленькой спортивной школы – и уже тогда в его голове на месте этой школы воздвиглось нечто грандиозное. Не в деталях, конечно. И не сразу. Но опорные точки невероятного по масштабам того времени плана были им поставлены, видимо, уже тогда».         Интересна характерная фраза, несколько раз звучащая в словах его дочери о нём. Ольга Леонардовна, подхватившая его дело, начинает свой рассказ так: «Взял папа эту спортивку. Показалось скучновато».         Показалось скучновато! Как ярко – в двух словах! – выражен характер человека-творца, победителя. Через слово, язык можно ухватить, перенять этот импульс, эту всепобеждающую духовную и творческую энергию: «В основе любого большого дела – учитель. Леонард Дмитриевич настоящий Учитель. Что называется – от Бога. Он строил мир, в котором могли бы жить он сам и его ученики. Тот мир, в котором им приходилось жить, его не устраивал. Это был мир грубый, жестокий, лишённый творческого начала. Не подходящий для Учителя и его учеников. Он стал строить свой мир, свою жизнь – и вовлёк, как настоящий Демиург, всех, до кого дотянулся.  Демиург. Он строит свой мир. Почти игнорируя тот, который остаётся за бортом. Вокруг него начинается брожение, бурление... сначала дети. А детям только дай возможность ощутить остроту переживаний созидателя! Они как мотыльки на огонь к тебе потянутся. А за детьми приходят родители. Хотя бы затем, чтобы поинтересоваться, что тут такое происходит-то. Им тоже интересно... и начинается тотальный творческий процесс».        В краеведческом разделе – очерки Виктора АФЕРЕНКО "Енисейский уезд – валютный цех страны". Глубокое – с цифрами, выкладками – погружение в сибирскую историю на примере одного уезда. Такое чтение оживляет душу словно усыхающую корневую систему, что уходит по родовым линиям вглубь всеобщего. Эти очерки с воспоминаниями образованных людей того времени, с их живой речью – какой-то неуловимо другой, более природной, объёмной, – возвращают чувство нерушимого тыла, народа, страны. Чувство, почти отнятое сегодня нарастанием информационного  шума и угасанием высоких смыслов в нём.         Сила духа людей, осваивавших Сибирь, поражает. Каким подвигом это было, можно оценить по единственному штриху общей грандиозной картины – описанию труда лямщиков (сибирских бурлаков): ««Если бы лямщикам показали репинских „Бурлаков“, они прежде всего отметили бы, что бурлаки идут привольным берегом. На таком берегу и при таком спокойном течении нечеловеческая напряжённость нарисованных художником фигур показалась бы им неправдоподобной. И они были бы правы, потому что Тунгуску нельзя даже и близко сравнить с Волгой. Тунгуска – самая дикая река во всём бассейне Енисея. Берега её обставлены скалами или, как здесь говорят, „камнями“. В тех местах, где скалы особенно тесны, река непутёво ревёт и плюёт пеной. Тунгуска не течёт, а прыгает. Никто не определял силу её прыжков, но лямщики знают: когда влекомая ими ладья взойдёт „на порожек“, им надо „кланяться“. И они „кланяются“. Попросту говоря, они падают. Тунгуска бесится внизу, а они лежат и цепляются за выступы. Страшное единоборство длится часами. Тунгуска „держит“ ладью, а лямщики „выдёргивают вершки“, то есть вершками продвигают ладью».        Краеведческие очерки подводят читателя прямиком к совсем недавнему трагическому прошлому 90-х годов и сегодняшнему дню, о которых беседует с Борисом МИРОНОВЫМ поэт и публицист Юрий БЕЛИКОВ. Борис Миронов, русский националист – фигура очень неоднозначная, но, безусловно, яркая. Из интервью особенно запоминается история его сына, Ивана, пошедшего по стопам отца, что привело к противостоянию вчерашнего студента с олигархом, А.Чубайсом, в зале суда. Борис Миронов говорит: «Что касается проблемы отцов и детей, то она надумана. Я считаю, что её просто не существует. Потому что доказывать каждый раз, что новое поколение лучше предыдущего, это большая глупость. Другое дело, что, действительно, наших детей пытаются отбить от родителей. Сегодня, конечно, в этом направлении запущен гигантский механизм».        Но вот в "Сумасбродных мыслях о выборе веры" поэта и прозаика Владимира БЕРЯЗЕВА среди исторических и философских рассуждений – вспышками – о том же ощущении всеобщего родства. И видишь, что преемственность поколений – пока жива, и никуда не ушла эта почти архаичная общинная составляющая нашей жизни, просвечивающая сквозь современность сценками в электричке: «До чего славно ездить на электричках и смотреть, смотреть в лица... Каждое сиденье – как своя деревня или улица. Сон, дремание, игра, чтение, детские капризы, разговор, а то и спор, а то и скандал, но тут же улыбка, милая, родная улыбка, через которую то и дело переливаются волны смеха. Электричка – бывшая, бывшая птица-тройка, общинная Россия... колхозом, не состоявшимся колхозом так и живём. Кругом родня, и на том сиденье, и на противоположном, глаза у женщин такие здешние, такие родимые, что сердце щемит…».        Наконец я подступаюсь к прозе и в который раз задаю себе вопрос: почему уже много лет мой читательский интерес вызывает только непридуманное, и особенно мемуары, письма? Что это? Недоверие к современным прозаикам? По правде сказать, их и найти, чтобы прочитать, сегодня трудно – нужно вначале продраться сквозь дымовую завесу «премиальной литературы», заполнившей магазины. Как хорошо, что толстые литературные журналы, такие как «ДЕНЬ и НОЧЬ», потихоньку возвращаются к массовому читателю – и в электронном, и в печатном виде.         И вот передо мной – яркие рассказы Александра ЩЕРБАКОВА, Рены ЯЛОВЕЦКОЙ, Сергея КУЗНЕЧИХИНА, Елены ГРАМЕНИЦКОЙ, Юлии НИФОНТОВОЙ, Олеси СТАСЕВИЧ, Екатерины СЕРГЕЕВОЙ, Тамары ХВЕДЧЕНИ, роман Вячеслава МИРОНОВА. И мне снова интересно читать, это та же реальная жизнь, схваченная авторами ёмко, местами очень точно, а иногда и кинематографично, и живописно, как у Олеси Стасевич: «Острые силуэты людей на ярком солнце заставляют прикрывать глаза ладонью-лодочкой. Загорелые мокрые спины, песок, влажно прилипший к коже, углами торчащие робы, плотный запах водорослей и живой рыбы, всё враз смешалось, закрутилось в ослепительной круговерти. Отрывистые голоса, молодые звонкие, низкие гортанные, туго сплелись с ритмом длинных хрипатых рывков десятка рук, вытягивающих сеть на берег. Пятки голоногих городских девчонок, выбирающих из плетёных косматых колтунов улов, тонут в мокром песке. Рыба бьёт серебром по проворным рукам, чешуя перламутром налипает на волосы, руки, тело».         И самое драгоценное – стихи. Здесь ощущение со-бытия максимально и одновременно – наиболее индивидуально. Это звучит в строках Константина ИВАНОВА, Виталия МОЛЧАНОВА, Александра ОРЛОВА, Игоря КОЛЫМЫ, Геннадия КАЦОВА, Николая ВДОВИНА. Моему мироощущению  откликнулся вот этот мгновенный – импрессионистский – снимок мира внешнего и внутреннего в прелестном стихотворении Оксаны ГОРОШКИНОЙ:        ***       Без лишней драмы и без претензий       Пиши о том, что тебя не ранит:       Вот жук уселся в букет гортензий,       Вот сад цветущий покоем залит.       А душной ночью в безлунной гуще,       Забившись в угол, обняв колени,       Тверди бездумно: вот жук цветущий,       Вот сад уселся в букет сирени.         Формат обзорной статьи не позволяет написать обо всех материалах номера, среди которых –  памятная публикация красноярского поэта Вячеслава НАЗАРОВА, публицистика Виктора БУЛАНИЧЕВА и Евсея ЦЕЙТЛИНА, критика Владимира ЯРАНЦЕВА и Нины ЯГОДИНЦЕВОЙ, пародии Евгения МИНИНА. А также обозрение новых книг Эльдара АХАДОВА, Татьяны ЯГОДИНЦЕВОЙ, Марии ТЕПЛЯКОВОЙ, сборника переводов современных французских поэтов, выполненных Николаем ПЕРЕЯСЛОВЫМ. И в «Синей тетради» – работы красноярских школьников и сочинения победителей литературного конкурса им. И. Шмелёва "Лето Господне".        Юрий Лотман говорил, что искусство – это прохождение непройденных дорог, опыт того, что не случилось. А словесный образ – пучок возможностей, он пульсирует, противясь конечному опредмечиванию. По сути – это лаборатория, в которой читатель выстраивает реальность сам, в поиске новых смыслов создавая и находя себя самого. Об этом же – Нина Ягодинцева в «Клубе читателя»:  «Это было всегда. <…> Это будет всегда: желание услышать историю – из прошлого ли, настоящего ли, будущего – так, как будто происходит она здесь и сейчас и требует для себя живого сочувствия. Слушая её, ты вдруг непостижимо ощущаешь себя живым и настоящим, и всю глубину времени в себе, в своей крови – чувствуешь абсолютно реально, как будто только так могло и может быть».        Именно так, под Новый год, за чтением, вдруг остро – на мгновение – осознаёшь себя по-настоящему живым. И знаешь: это – присутствие Человека в тебе самом. И в каждом.  
Наталья Тагорина, Санкт-Петербург